Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Здание сити-центра представляло собой конусообразный цилиндр, более узкий книзу. Он ступенчато расширялся вверх с каждым уровнем и имел наибольшую ширину в области плоской крыши, опоясанной сеточным ограждением. Издалека «Град» выглядел перевёрнутой пирамидой без верхушки. Застеклённый матовыми дымчатыми стёклами, развлекательный центр смотрелся строго, как промышленное или административное здание. Но вечерами он преображался: зажигалось множество огней и световых картин по всей поверхности стен, а над крышей загорались огромные буквы «ГРАД», видимые со всех сторон на много километров.
Майка прошла через контрольный терминал в вестибюль сити-центра и сразу окунулась в приятную прохладу. Воздух внутри был свежее, чем на улице, было очень светло и пахло озоном, как после грозы. «Только радуги не хватает», — подумала она, заходя в лифт.
Вместе с ней зашли двое мужчин со спортивными сумками и подростки лет двенадцати, мальчик и девочка, по виду брат и сестра. Все нажали свои кнопки, и прозрачная кабина лифта скользнула вверх с тихим шипением. Майка вышла из лифта на нужном уровне, посмотрела по сторонам в поисках кратчайшего пути до «Элефанта» и, выбрав направление, направилась туда.
Светящуюся голограмму мамонта было видно издалека. Судя по названию «Элефант», это должен был быть слон, но в мощной фигуре с огромными бивнями, которая безостановочно переступала по блестящему полу, Майке виделось более древнее животное. Шагающий исполин почти касался потолка. Метров шесть в высоту, если не больше — разве бывают такие слоны?
Пройдя свозь голограмму, она зашла в зал и обшарила глазами занятые столики, но Киры в кафе не оказалось. Майка выбрала свободный столик у окна и села лицом к входу. Столик негромко поприветствовал её от имени заведения и вывел заголовки меню на своей поверхности. Есть хотелось ужасно, но Майка решила подождать.
На столе по центру стоял сифон с газировкой в окружении высоких зауженных в талии стаканов больше похожих на бокалы. Рядом были наборы специй в прозрачных бочонках и красивая салфетница с разноцветными салфетками.
Майка налила в стакан газировку и стала отпивать маленькими глотками, незаметно посматривая на женщин за соседними столиками. Её не интересовало, что они ели, она разглядывала одежду и макияж. Всех мужчин, находящихся в кафе, она оценила ещё при входе и теперь просто не обращала внимания.
Минут через пятнадцать, которые тянулись как час, появилась Кира. Она подошла и с тяжким вздохом плюхнулась на стул напротив, обдав знакомым со школьных времён ароматом. Линзы, а с ними и цвет глаз, Кира меняла регулярно, а вот полюбившийся запах духов — никогда. Майка сама пользовалась парфюмом очень дозированно, скорее для соблюдения ритуала, чем для запаха, но не имела ничего против того, что Кира с этим чуть-чуть перебарщивает.
— Кондёр в такси убитый совсем, духота невыносимая, — она повесила свою сумочку на спинку стула. Потянулась к сифону с газировкой и наполнила приталенный стакан до краёв.
Кира не любила платья и почти никогда их не носила. На ней была фиолетовая блуза из воздушной ткани, полупрозрачной местами, с блестящим золотистым поясом и длинными рукавами с узорной окантовкой. Такие же воздушные штаны обтягивали таз и сужались книзу, уходя в голубые ботинки с толстой рифлёной подошвой.
Она жадно пила из стакана и одновременно рассматривала Майку. Оторвавшись от питья на секунду, выдохнула:
— Нормальный прикид, а мейкап бедненький, — Кира допила и со стуком поставила стакан на стол. — Газировка перед едой это дрянь, пускай и минералка. Чем ещё удивим желудок?
— Выбирай, — Майка пожала плечами, и стала пальцем листать меню. В животе уже урчало от голода.
— Тайская кухня. Тай-ска-я! — Кира с силой колотила пальцем по сенсорному меню со своей стороны стола. — Да что такое? Выбираю тайскую, скидывает на китайскую!
— Такая большая разница? — Майка оплатила заказ и откинулась на спинку стула.
— Представь себе, да, — Кира не отрывалась от борьбы с меню. — В последнее время на остренькое тянет. И чем острее, тем душе краше. Вот с китайского хавчика на тайский перешла. Скоро огнём плеваться начну.