Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Первая его часть практически забылась, но разговор с Призраком она запомнила хорошо. Настолько хорошо, что теперь размышляла не о том, что ей нельзя сегодня делать — это она усвоила твёрдо — а о том, какие последствия может иметь сам разговор. Призрак говорил что-то про нарушение хода событий и влиянии их разговора на её дальнейшую жизнь — круги на воде, и всё такое. Не оказался ли брошенный камень слишком большим? Возможно ли, что думая об этом, она прямо сейчас множит круги нежелательных последствий?
Майка вдруг отчётливо осознала, что этот сон вовсе не сон, а Призрак не привидение из детских сказок и не плод её фантазии. И не человек, конечно же. Она вспомнила, как Призрак на полном серьёзе представился ангелом-хранителем, и засмеялась, сбив при этом дыхание и перейдя на быстрый шаг, а беговая дорожка услужливо подстроила скорость.
Господи, ну какой ангел-хранитель! Чушь несусветная! Даже если ты взаправдашний ангел-хранитель, нельзя же вот так запросто явиться во сне и сообщить об этом. И главное — кому? Где она и где вероучения?
Вера как дерево, которое не вырастет на пустом месте. Нужна почва, веками удобряемая кровью религиозных войн, верованиями предков, воспитанием, окружающим обществом, традициями. И всё это должно работать сообща или как минимум не мешать друг другу. Тогда религия будет для человека не абстрактным понятием, а смыслом жизни, путеводной звездой и далее по списку. В противовес этому Майка знала, что существует ген, отвечающий за склонность человека к религии. У неё этот ген наверняка был рецессивным — ничуть не тянуло к мистике или религии, — но есть очень много людей, у которых он доминантен. И даже если ничего в окружении такого человека не будет связано с религией, он всё равно встретит в окружающем мире что-то созвучное своим внутренним потребностям, найдёт себе веру по вкусу. Вернее, она сама найдёт его: безошибочно, как хищник находит свою добычу по запаху, запах мыслей приведёт к нему любую веру, которая подчинит его полностью лишь потому, что человек сам того хочет. Это не обязательно будет религия, секта или культ. Такой человек может стать как адептом любых догматов, так и убеждённым атеистом, какая разница? Воинствующее неверие, по сути, ничем не отличается от войны с неверными: атеизм такой же фанатизм, как и любая религия.
«Дело не в том, во что ты веришь или не веришь, — думала Майка, шлёпая ногами по беговой дорожке, — а в том, как эта вера или неверие влияет на тебя, какого человека из тебя делает».
Беговая дорожка замедлилась ещё больше и остановилась, выполнив программу. В воздухе повисло световое табло с показаниями пульса, давления, веса и других параметров. Майка подтолкнула тренажёр ногой, и тот скрылся под кроватью.
Она подошла к стене, подняла руку и вытянула перекладину турника. Турник автоматически поднялся выше и зафиксировался с громким щелчком. Майка легко подпрыгнула, поймавшись руками за перекладину, повисела на ней немного, а затем двадцать раз подтянулась и спрыгнула на пол. Турник подождал немного и опустился на своё место, слившись со стеной.
Майка сделала несколько простых упражнений для заминки, как это делают профессиональные спортсмены в конце тренировки, и пошла в ванную комнату. Там она разделась, постояла под контрастным душем, а потом под обычным, вымыла голову и обсушилась напором тёплого воздуха. Намотав на голову полотенце, как чалму, накинула халатик и вышла на кухню.
В раздаточном окне автоматической кухни стояла тарелка с первым блюдом. В тарелке был зеленоватый суп с плавающими фигурками — разноцветными и по-детски смешными. Фигурки реальных животных перемежались в бульоне с фантастическими образами персонажей из сказок и мультиков, и вызывали у Майки ностальгию по детству.
Суп парил, источая аромат, и она с удовольствием его уплела. Второе блюдо выглядело как прозрачное желе в форме куба, в центре которого цвела чайная роза. Яство издавало едва уловимый цветочный аромат, а на тонких розовых лепестках можно было разглядеть капельки росы.
Молекулярная кухня не переставала удивлять её своим изяществом и разнообразием. Каждый день Майка выбирала очередное произведение кулинарного искусства и пробовала новые вкусовые букеты, оформление которых никогда не повторялось и такие сюрпризы неизменно дарили ей хорошее настроение.