Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

— Фея значит. Это что, такая форма жизни?
— Это такая форма смерти. Жизнь подразумевает телесную оболочку, а у меня её нет. Не важно. Я мыслю, следовательно, существую и моя задача не дать тебе пересечь границу этого мира раньше положенного срока.
— Ах, так ты мой ангел-хранитель? Как мило! Так бы сразу и сказал, а то намутил невесть что.
— Согласен, это понятие соответствует моим действиям. Я твой ангел-хранитель.
Как должен выглядеть ангел-хранитель Майка представляла смутно, поэтому образ бабочки сначала потерял свои очертания, став размытым оранжевым пятном, затем потерял цвет и только после этого превратился в маленького аполлона с крыльями. Накачанный херувимчик размером с куклу помахивал белыми крыльями в центре комнаты, глядя на неё сверху вниз.
— Ну, так давай, шевели крыльями, ангел, если спасать меня собираешься!
— Разве можно спасти того, кто не хочет жить?
— Да о чём ты?! Не собиралась я умирать! Просто как-то так сложилось неудачно…
— События не так важны, как последствия, к которым они приводят. Когда приходит твой срок, любые события приводят к одному итогу. Но твой срок не пришёл, иначе меня бы здесь не было. И всё-таки ты опять умираешь. Это парадокс, и я обязан его устранить…
— Что значит опять? Так этот ночной кошмар… это что… правда?!
— Не думай об этом, как о том, что произошло. Представь, что это всего лишь возможности, не получившие шанс на воплощение. Тупиковые ветви времени, параллельные вселенные, называй, как хочешь. Я знаю точно, что это не твоя судьба. Потому что знать об этом моё предназначение. Сейчас ты умрёшь, но если я здесь, значит это ещё не конец…
Очнувшись на полу, она открыла глаза и увидела глубокое синее небо за окном и одинокое серо-белое облако, подсвеченное низким солнцем. Левая рука сильно затекла, а левую ногу она совсем не чувствовала. Голова болела незнакомой пульсирующей болью, отдающей в виски. Майка села на полу, машинально растирая онемевшую ногу. Вскоре к ноге вернулась чувствительность и тысячи горячих иголок вонзились под кожу.
Она тяжело встала и, сильно хромая, подошла к открытому окну. Пульсирующая боль в голове сначала усилилась, а потом сконцентрировалась в небольшой области над переносицей. В голове повисла звенящая пустота, Майка ни о чём не думала и не пыталась вспомнить, что с ней произошло. Стояла у окна и смотрела перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом, превратившись в бездумный манекен. Остались только базовые инстинкты, один из которых требовал немедленно поесть.
Она побрела на кухню, как сомнамбула. Остановившись перед холодильником, тупо уставилась на лежащие внутри продукты, не понимая, что есть что. Появилось меню, но бессмысленный набор букв ни о чём не говорил, и она не обратила на него внимания. Взяла ближайший контейнер с центральной полки холодильника и, приблизив к лицу, обнюхала его со всех сторон.
Она крутила в руках и ощупывала белый контейнер, запаянный сверху серебристой плёнкой, уверенная, что внутри еда, но не понимала, как до неё добраться. Нажав сильнее, продавила плёнку, и пальцы увязли в пищевой массе. Внутри оказалась густая бледно-зелёная субстанция с сильным пряным запахом. Рот наполнился слюной и, черпая содержимое контейнера пальцами, она принялась набивать рот зеленоватой массой. Вкуса она не понимала, жевала механически, не замечая, как обрывки серебристой плёнки скрипят на зубах. Когда еда закончилась, она уронила пустой контейнер на пол и продолжала стоять, слушая бурчание в животе.
Чрез пару минут приступ тошноты заставил её согнуться и извергнуть из себя всё, что она только что съела. Почти сразу после этого её снова стошнило. Оба раза тошнота отдавалась сильной болью в голове. В течение следующих десяти минут более слабые приступы повторились несколько раз, но привели только к спазмам пустого желудка.
Майка вернулась в комнату на ослабевших ногах, держась за стены, и упала на кровать лицом вниз. Она лежала с закрытыми глазами, пустая, как раскуроченный контейнер на полу кухни и ничего не хотела. Темнота вокруг медленно кружилась. Когда головокружение ускорилось, она открыла глаза и приподняла голову. Комната и все предметы быстро вращались по часовой стрелке, повинуясь движениям её глаз, которые она не могла контролировать. Майка закрыла глаза, но голова кружилась так сильно, что в какой-то момент она потеряла сознание.