Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Они стали вместе обходить комнаты одну за другой по очереди. В нескольких комнатах не было света, и фонарики очень пригодились, потому что окна в здании почему-то отсутствовали.
Интерьер в жилищах был однообразный — скудный до нищеты, затасканный и старый. В комнатах вместо кроватей везде попадались пёстрые, сшитые из лоскутов, тонкие матрасы, а иногда и вовсе только выцветшие циновки на голом полу. Ни одна дверь не была заперта и ни в одной комнате не было телевизора или какой-либо другой бытовой техники, хотя Майка была уверена, что в историческом периоде, который имитировался симуляцией, домашние электроприборы уже существовали.
Они обошли около десятка убогих жилищ, больше похожих на тюремные камеры, чем на человеческое жильё, прежде чем нашли что искали. В одной из комнат лоскутная лежанка была свёрнута в рулон и на её месте, на полу громоздились длинные деревянные ящики, выкрашенные в зелёный цвет с непонятными надписями на арабице. Всего ящиков было четыре, составленных по два друг на друга, а сверху лежала карта в прозрачной непромокаемой обложке.
Гога развернул карту и сказал:
— Мы в пригороде, и это хорошо, потому что выбираться из центра в разы труднее, там другой уровень сложности. По сравнению с ним у нас просто детская песочница!
— Разве не ты выбирал уровень сложности?
— Нет, нейрофон сам его выставляет после получения данных… видать, не очень-то его впечатлили твои способности, — сказал Гога с ехидной ухмылкой, и ей захотелось стукнуть его по лбу. — Кстати, как ты себя чувствуешь, силёнок прибавилось?
Она действительно ощущала прилив энергии с того момента, как запустилась симуляция, а многие чувства, до этого притуплённые алкоголем, обострились и стали ярче. Но вместе с тем появилась какая-то злобная сила, свербящая внутри и вызывающая желание разбить что-то или сломать просто так. Хотелось сделать больно, не важно, кому и зачем. Эта беспредметная озлобленность одновременно и пугала, и манила, низводя моральные принципы до уровня изгоя в собственной системе приоритетов и выдвигая наперёд всё дикое и древнее. Первобытные атавизмы, дремавшие до этого в генах, были в ней разбужены и требовали крови. Будоражила сама возможность безнаказанно творить то, что потребует кровожадное нутро в этом невероятно реальном мире, который совсем не казался виртуальным…
Майка пнула ногой в армейском ботинке по замку-защёлке на оружейном ящике и сказала:
— Открывай уже!
Он усмехнулся, клацнул застёжками и откинул крышку.
Деревянный ящик внутри был не окрашен и устлан желтоватой вощёной бумагой. В поперечных ложементах лежали четыре новеньких автомата с откидными прикладами, а в торце ящика умещались две брезентовые разгрузки, набитые снаряжёнными магазинами. Ещё с десяток магазинов виднелись под автоматами на дне ящика.
— А вот и погремушки, — Гога достал один автомат и громко щёлкнул затвором.
Он составил все автоматы в ряд у стены. Надел одну разгрузку с магазинами на себя, другую помог одеть Майке. После этого открыл второй ящик. В нём была снайперская винтовка с патронами, различная военная амуниция и два пистолета в специальных коробках. Закрыв оба ящика, он сказал «помоги» и взялся за боковую ручку одного из них. Она взялась за ручку с другого края, и они отставили ящик в сторону, потом второй. Часть третьего ящика занимали гранаты, натыканные в ячеистом поддоне, а ещё там были подсумки для гранат, два ножа в ножнах, бинокль и две аптечки с красными крестами. В последнем ящике оказался ручной пулемёт со сложенными сошками и два цинка с патронами.
— Зачем столько оружия? — спросила она.
— Ну, знаешь, как говорится лучше иметь и не нуждаться, чем нуждаться и не иметь. Авось пригодится, посмотрим по обстановке, — Гога быстро и ловко нацепил на себя всю необходимую амуницию. — Давай-ка и тебя оденем.
Он начал наряжать её как манекен, крутя во все стороны. Пристегнул подсумок с гранатами на ремень, прицепил аптечку к бедру, засунул пистолет в кобуру, которая была вшита в разгрузку, подвесил ножны с ножом сбоку и в довершение навесил автомат на шею. Майка чувствовала себя неуклюжей и неповоротливой, потела всё сильнее, но молчала.
Гога с удовольствием оглядел её с головы до ног и сказал:
— Ну-ка, попрыгай!
— А сплясать тебе не надо? — Майка сняла автомат через голову. — Оружием напичкал, а стрелять я, по-твоему, умею?