Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Майка пригнулась к винтовке и посмотрела через обычную мушку с целиком, без всякой снайперской оптики, но неожиданно передняя линия приблизилась рывком, превратившись в цепочку солдат в каменно-серой форме и в касках с едва заметными рожками по бокам. Солдаты шли цепью, не спеша, стараясь держать строй, с винтовками наперевес. Было странная одинаковость в их лицах и Майка, приглядевшись, поняла, что все они в противогазах. Ряды касок маслянисто поблёскивали под тусклым солнцем, а круглые глазницы стёкол на бледной резине делали лица солдат похожими на черепа.
Когда четвёртая линия отделились от горизонта, Майка решила стрелять.
Она выбрала солдата из передовой шеренги, нацелилась ему в грудь и, задержав дыхание, потянула за спусковой крючок. Выстрел оглушил и ослепил её, приклад винтовки ударил в плечо, а в носу застрял едкий запах сгоревшего пороха. Она отпрянула от прицела, и цепочка солдат превратилась в пунктирную линию вдалеке. Майка опять прильнула к прицелу, выискивая прореху в цепи солдат, но её не было. «Мазила!», — заклеймила она себя, прицелилась и выстрелила снова. Солдаты шли, как шли.
Она посмотрела на Киру. Кира тоже посмотрела на неё и крикнула:
— Далеко!
Горизонт перестал почковаться линиями и теперь пять волн пехотинцев двигались к ним неровным вытянутым квадратом, не стреляя, соблюдая строй и дистанцию. «Как же мы их всех ухлопаем?» — подумала Майка. Она начала считать солдат, но все они были на одно лицо, она быстро сбилась и бросила это занятие.
Через пару минут в напряжённой тишине слева от неё грохнул выстрел. Стреляла Кира. Майка прицелилась и тоже выстрелила. На этот раз она удержала взгляд в прицеле, только моргнула от хлопка. Солдат, в которого она метила, споткнулся, выронил оружие и повалился лицом вниз.
Майку охватил охотничий азарт.
Она выбрала новую цель и выстрелила, почти не целясь. У германца сбило каску, он пошёл куда-то вбок, волоча винтовку по земле и упал. Следующие три выстрела ушли в «молоко» и Майка перестала спешить. Она била прицельно и методично, забыв обо всём, даже о Призраке. Выстрелы слева тоже не замолкали. Вдвоём с Кирой они быстро скосили первую волну солдат и сильно проредили вторую, но солдаты подошли уже так близко, что можно было разглядеть их в деталях безо всякого зума.
Майка посмотрела вправо. Эмма стояла на ящике и целилась из пистолета, но не стреляла. Она хотела крикнуть ей «стреляй!», но вспомнила, что сказала Кира о дальнобойности маузера и отвернулась. Когда со второй цепью солдат было покончено, и они с Кирой принялись за третью, солдаты вдруг побежали.
— Майка, хватай пулемёт! — закричала Кира.
— Какой пулемёт? — закричала Майка в ответ и увидела перед собой две железные рукоятки до блеска отполированные руками и ребристый ствол пулемёта, покрытый зелёной краской.
Над стволом был полукруглый щит с небольшим квадратным окошечком, и Майка нагнула голову, глядя через окошечко на приближающуюся пехоту. Она вцепилась в рукоятки, интуитивно нащупала гашетку и надавила. Пулемёт забился в руках — вибросенсорные перчатки работали как надо — и Майка ещё крепче сжала руки на горячем металле. Ствол пулемёта плевался огнём, ослепляя её, не давая разглядеть, куда она попадает, но это было уже не важно. Она кричала что-то невразумительное, водя стволом пулемёта из стороны в сторону, поливая наступающие волны солдат трассирующими пулями, выкашивая пехоту слева направо, и справа налево.
Солдаты залегли и ощетинились стволами. Тут и там полыхали выстрелы, но звука не было слышно — в ушах стоял звон от пулемётных очередей. От собственных криков в горле пересохло, но Майка была счастлива. И почему она раньше играла не в такое?
Теперь попасть в солдат стало сложнее — они двигались ползком или короткими перебежками, стреляя в их сторону. Над головой свистели пули, иногда звонко цокая в пулемётный щит. Кира стреляла из пулемёта короткими очередями, и Майка стала стрелять также.